Конституция РФ действует в нашей стране уже пятнадцатый год, а Верховный суд РФ так и не смог обеспечить судебную практику, которая бы соответствовала требованиям Основного закона государства. При таких обстоятельствах все рассуждения об авторитете судебной власти являются беспредметными.
В соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. В свою очередь ч. 2 ст. 46 устанавливает, что решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
Как показывает анализ положений Конституции РФ, она изначально не устанавливала никаких ограничений для судебного обжалования действий (бездействия) и решений должностных лиц, в том числе осуществляющих уголовное судопроизводство, что давало возможность обжаловать в суде любые действия (бездействие) и решения указанных лиц.
Правовой базой для обжалования в суд действий и решений, принимаемых должностными лицами на этапе досудебного производства, могут служить и положения международного права, которые на основании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы. Так, ч. 4 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах устанавливает: "Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательства его дела в суде, чтобы суд безотлагательно мог вынести постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении, если задержание незаконно".
До принятия Конституции РФ таких возможностей в практике уголовного судопроизводства России никогда не было, поэтому казалось вполне логичным, что Верховный Суд РФ воспользуется своим конституционным правом и даст нижестоящим судам разъяснения по вопросам применения ими непосредственно Основного закона России в случаях, когда нормы действовавшего в ту пору УПК РСФСР противоречат конституционному праву граждан на обжалование в суд решений и действий (или бездействия) должностных лиц, поскольку Кодекс предусматривал возможность обжалования в суд только ареста и продления срока содержания под стражей. И ВС РФ соответствующие разъяснения дал.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 21 декабря 1993 г. № 10 "О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан" довел до сведения нижестоящих судов свое понимание содержания ст. 46 Конституции РФ. По мнению Пленума, в соответствии со ст. 46 Конституции РФ гражданами могут быть обжалованы в суд любые действия (решения) государственных органов и должностных лиц, кроме действий (решений), проверка которых отнесена законодательством к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ либо в отношении которых предусмотрен иной порядок судебного обжалования. Под иным порядком судебного обжалования действий (бездействий) и решений органов, а также должностных лиц было рекомендовано понимать такой порядок, который специально установлен соответствующим законодательством.
При этом, не обращая внимание на требования не только ст. 46, но и ст. ст. 2, 18, 22, 45, 47 Конституции РФ, Пленум постановил, что не могут быть обжалованы в суд в порядке, предусмотренном Законом РФ от 27 апреля 1993 г. № 4866-1 "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", действия суда, судьи, прокурора, следователя, дознавателя, судебного исполнителя, в отношении которых уголовно-процессуальным законом установлен иной порядок судебного обжалования.
Таким образом, Пленум ВС РФ посчитал соответствующим Конституции РФ порядок, при котором в соответствии с положениями ст. ст. 11, 220.1, 220.2 УПК РСФСР обжаловать в суд можно было только арест и добиться судебной проверки законности и обоснованности содержания под стражей. Все остальные неправомерные действия вышеуказанных лиц, по мнению ВС РФ, следовало обжаловать в прокуратуру.
Эти, противоречащие требованиям Конституции РФ, рекомендации ВС РФ на долгие годы сформировали неправомерную судебную практику и сделали практически невозможным обжалование в суд действий дознавателей, следователей и прокуроров.
Правда, через 2 года Пленум ВС РФ в своем Постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" наконец-то решил дать разъяснения по применению судами непосредственно конституционных норм. Учитывая положения ч. 1 ст. 15 Конституции РФ о том, что Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории России, Пленум рекомендовал судам оценивать содержание закона или иного нормативного акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. Однако, как это делать, в частности когда нормы действующего УПК РСФСР противоречат Конституции РФ, он не разъяснил. Пленум лишь напомнил судьям, что в случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции РФ примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, вправе обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о конституционности данного закона. При этом Пленум подробно изложил процедуру обращения в Конституционный Суд РФ, сняв тем самым с себя предусмотренную для него ст. 126 Конституции РФ обязанность давать разъяснения по вопросам применения законодательства, обобщая судебную практику.
К сожалению, даже эти скудные рекомендации Пленума ВС РФ о необходимости осуществлять правосудие с учетом требований Конституции РФ так и остались нереализованными по причине не только отсутствия контроля со стороны ВС РФ за их исполнением судами, но и пренебрежения данными рекомендациями самим ВС РФ, о чем свидетельствует анализ принимаемых им решений, а также Постановлений Конституционного Суда РФ.
Так, Постановлением КС РФ от 13 ноября 1995 г. № 13-П по делу о проверке конституционности ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР, согласно которой постановление о прекращении уголовного дела может быть обжаловано в течение 5 суток с момента уведомления о прекращении дела, было установлено, что все судебные инстанции, включая ВС РФ, отказали потерпевшей в рассмотрении ее жалобы на том основании, что согласно ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР постановление о прекращении уголовного дела, вынесенное в ходе предварительного следствия, может быть обжаловано только прокурору и в связи с этим обжалованию в суд не подлежит.
Ни районный суд, ни судебная коллегия областного суда, ни председатель областного суда, ни заместитель председателя Верховного Суда РФ не исполнил требования ст. 2 Конституции РФ о том, что законы и другие правовые акты, действовавшие на территории РФ до вступления в силу настоящей Конституции РФ, применяются лишь в части, не противоречащей Конституции, а также требований ч. 1 ст. 15 Конституции РФ о том, что Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ. Никто из судей, включая и заместителя председателя ВС РФ, не посчитался и с изложенными в Постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 рекомендациями Пленума ВС РФ применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия, если федеральный закон, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей.
Наличие таких обстоятельств дает основания полагать, что действующий в России судебный надзор с момента принятия Конституции не стремился обеспечить применение законодательства в соответствии с требованиями Основного закона России, а также требованиями федеральных законов, как и с рекомендациями, которые готовились непосредственно в структуре высшей судебной надзорной инстанции.
Причем, если бы не Конституционный Суд РФ, о бездействии по вопросам применения законодательства, незаконных и необоснованных решениях судей ВС РФ, игнорирующих собственные рекомендации по вопросам применения законодательства, никто бы никогда и не узнал.
Удручающим для ВС РФ является вывод КС РФ о том, что признание правоприменительной практикой правила ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР единственной законодательной нормой, которая определяет порядок обжалования постановления о прекращении уголовного дела, приводит к выводу из-под судебного контроля значительного числа правоприменительных решений, затрагивающих основные права и свободы граждан, вопреки установлениям ст. 46 Конституции РФ. Признание КС РФ того, что не сама ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее ст. ст. 46 (ч. ч. 1 и 2) и 52, а то, в какой мере эта норма по смыслу, придаваемому ей сложившейся правоприменительной практикой, ограничивает возможность судебного обжалования постановлений о прекращении уголовного дела, является доказательством того, что после 2 лет действия новой Конституции ВС РФ как высшая надзорная судебная инстанция все еще ничего не сделал для приведения правоприменительной практики в соответствие с Конституцией РФ.
Думается, свою роль здесь сыграло и то обстоятельство, что принцип свободы обжалования действий и решений государственных органов на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования мешал тем, кто в новых условиях развития России начал делать свой "бизнес" на поле уголовного судопроизводства. Этим лицам не нужно было единообразие в судебной практике, они опасались раннего обнаружения их произвола на предварительном следствии не в тиши прокурорского кабинета, а в открытом судебном заседании.
К тому же слишком долго в России человек, его права и свободы не были высшей ценностью. Практическое применение законов органами государственной власти не было подчинено защите прав и свобод человека и не обеспечивалось правосудием. Практикующие в России юристы не были знакомы с условиями и порядком непосредственного применения норм Конституции РФ.
Новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ, вступивший в действие с 1 июля 2002 г., уже основывался разработчиками на Конституции РФ. Учитывалась в нем и правовая позиция КС РФ по вопросам обжалования действий и решений должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Но к сожалению, и нормы нового Кодекса стали толковаться правоприменителями не буквально, а под влиянием ранее сложившейся, не соответствующей Конституции РФ, практики. Верен себе остался и Верховный Суд РФ: он стал ограничивать круг лиц, имеющих право на обжалование вступивших в законную силу приговора, определения и постановления суда.
Так, в п. 30 Постановления Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1 "О применении судами норм уголовно-процессуального кодекса РФ" судам рекомендовано поступившие в суд надзорной инстанции ходатайства других лиц (помимо тех, что перечислены в ч. 1 ст. 402 УПК РФ) и общественных организаций о пересмотре в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений не рассматривать и возвращать заявителям с разъяснением действующего процессуального законодательства. Естественно, надзорные суды субъектов РФ стали придерживаться этих рекомендаций.
Попытку изменить правоприменительную практику, которая в силу бездействия ВС РФ оставалась не соответствующей требованиям Конституции РФ, опять-таки предпринял Конституционный Суд РФ. В Определении от 5 ноября 2004 г. № 350-О правоприменителям было в очередной раз указано, что положения ч. 1 ст. 125, предусматривающей возможность обжалования постановлений дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела только в районный суд по месту производства предварительного расследования, и ч. 1 ст. 402 УПК РФ, согласно которой право принесения надзорной жалобы предоставлено лишь указанным в данной норме участникам процесса, в их конституционно-правовом истолковании, вытекающем из сохраняющих свою силу решений КС РФ, не могут рассматриваться как исключающие право участника уголовного судопроизводства требовать рассмотрения дела законным составом суда и обжаловать принятое судом решение, если оно затрагивает его права и законные интересы. В силу ст. 6 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ "О Конституционном Суде РФ" выявленный в данном Определении КС РФ конституционно-правовой смысл положения ч. 3 ст. 125 УПК РФ является общеобязательным, что исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.
В результате обжалование в суд действий (бездействия) и решение органов дознания, следователя, прокурора и суда стало возможным только благодаря длительной работе КС РФ. Именно этот суд добивался изменения неправомерной судебной практики, а также противодействовал попыткам протащить и в новый УПК РФ нормы, регулирующие такой порядок уголовного судопроизводства, который не соответствовал Конституции РФ.
В частности, в Постановлении КС РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П указано, что в силу ст. 125 (ч. 6) Конституции РФ акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, а согласно основанной на этом предписании ч. 2 ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ юридическая сила постановления КС РФ о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого акта. Нормы, признанные неконституционными, не имеют юридической силы с момента их принятия и не подлежат применению. Тем самым КС РФ подтвердил незыблемость своей правовой позиции, которую следует учитывать как тем, кто готовит рекомендации ВС РФ, так и разработчикам законопроектов.
Важным для борьбы с произволом должностных лиц и судебным произволом является также Определение КС РФ от 25 января 2005 г. № 42-О. В нем отмечается, что вытекающие из ст. 46 (ч. ч. 1 и 2) и 50 (ч. 3) Конституции РФ, п. 5 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 2 Протокола № 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод требования справедливого правосудия и эффективного восстановления в правах применительно к решениям соответствующих судебных инстанций предполагают обязательность фактического и правового обоснования принимаемых ими решений, в том числе обоснования отказа в отмене или изменении обжалуемого судебного акта, что невозможно без последовательного рассмотрения и оценки доводов соответствующей жалобы. С учетом этого КС РФ признал, что не опровергнутые доводы против обвинительных судебных решений могут толковаться только в пользу обвиняемого.
Таким образом, ст. ст. 7, 123, 125, 388 и 408 УПК РФ не допускают отказ судов и иных правоприменительных органов, а также и должностных лиц от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, как и произвольное отклонение или игнорирование доводов жалобы, без приведения фактических и правовых мотивов отказа в удовлетворении жалобы.
Все изложенное свидетельствует о том, что за почти 15 лет действия Конституции РФ Верховный Суд РФ не смог обеспечить единообразия судебной практики, которая соответствовала бы требованиям Основного закона РФ. Более того, в своей деятельности данный Суд игнорировал собственные разъяснения, которые давались им, например, в Постановлении Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8. При таких обстоятельствах становится понятным, почему ошибки, допускаемые в судах, не устраняются в кассационных и надзорных инстанциях, а доводы, которые излагаются в жалобах, судьями произвольно отклоняются или игнорируются без приведения фактических и правовых мотивов в определениях и постановлениях.
Стабильная бездеятельность судебной власти в отношении соответствия судебной практики Основному закону России дорого обходится как гражданам, так и государству, поскольку судьи, не подчиняющиеся Конституции РФ, и должностные лица, нарушающие порядок уголовного судопроизводства, становятся угрозой реализации любых национальных проектов. Развитие нашей страны требует такого Верховного Суда РФ, который был бы способен осуществлять контрольные и надзорные функции за деятельностью и решениями нижестоящих судов, обеспечивая при этом соответствие порядка уголовного судопроизводства требованиям Конституции РФ. Без надлежащего судебного контроля и надзора любые усилия государства по обеспечению верховенства закона и уважения к судебной власти будут бесполезными.
Владимир Осин
кандидат юридических наук
адвокат МГКА
журнал "Домашний адвокат", № 4 , 2008 г. стр. 2-4