В средствах массовой информации белее десяти лет обсуждаются вопросы о функциях прокуратуры, её месте в системе органов государственной власти, эффективности её работы.
При всей важности обсуждения этих вопросов, почти не уделяется должного внимания главному, имеющему практическое значение для каждодневного исполнения законов, действующих на территории России, а именно: почему при столь обширных надзорных полномочиях за исполнением законов, за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие, деятельность прокуратуры на протяжении десятилетий её существования, не обеспечивает поставленной перед ней цели – верховенства закона, защиты прав и свобод человека и гражданина?
Характерным примером сказанному являются неправомерные действия (бездействия) и решения работников прокуратуры, длившиеся почти три года по делу Ф., который используя свое конституционное право (ст. 33 Конституции РФ) обратился с заявлением в прокуратуру с просьбой проверить на причастность Б. к покушению на его жизнь. Не получив никакого ответа на свое заявление Ф. подал новое заявление, в котором привел более подробные доводы, почему он опасается за свою жизнь.
Как после выяснилось первое заявление Ф. использовалось не для проверки, содержащихся в нем сведений, а как основание для возбуждения уголовного дела в отношении Ф. по признакам ч.3 ст. 129 УК РФ. Следователь прокуратуры, не усмотрев в заявлении Ф. никакого криминала, 19 декабря 2003 г. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако зам. прокурора района так спешил кому-то услужить, что без отмены постановления следователя, не считаясь с предписаниями п.5 ст. 27 УПК РФ, 26 января 2004 г. возбудил в отношении Ф. уголовное дело по признакам ч.3 ст. 129 УК РФ.
Даже если сведения Ф., изложенные в его заявлении, в ходе проверки не нашли бы подтверждения, данное обстоятельство само по себе не могло служить основанием для возбуждения в отношении его уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ, поскольку в данном случае имело место реализация Ф. конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений. Разве этого не знал прокурор района?
Если знал, то почему заявление Ф. в прокуратуру стало поводом не для проверки содержащихся в нем сведений, а основанием для возбуждения против Ф. уголовного дела? Факт бездействия прокуратуры по заявлениям Ф. в дальнейшем был обжалован в суде и суд своим решением признав, что бездействие прокуратуры было, обязал прокурора устранить допущенные нарушения закона. О том, как исполнено было решение суда, Ф. ответа не получил. Материалы уголовного дела свидетельствуют о том, что по неправомерно возбужденному уголовному делу четыре раза выносились постановления о прекращении дела за отсутствием в действиях Ф. состава преступления, которые прокурорами по надуманным основаниям отменялись.
20 октября 2004 г. Ф., без участия адвоката, с которым у Ф. имелось письменное соглашение, от услуг которого он не отказывался, было неправомерно предъявлено обвинение по ч.3 ст. 129 и ч.2 ст. 306 УК РФ, т.е. по двум взаимоисключающим статьям. Безнаказанность действий (бездействий) и неправомерных решений работников прокуратуры породила дальнейший произвол со стороны следователей. Несмотря на то, что Ф. отказался от дачи показаний по заведомо неправомерному обвинению, его, вопреки предписаний ч.4 ст. 173 УПК РФ, стали повторно вызывать для допроса в качестве обвиняемого по тому же обвинению. При этом делали все, чтобы в назначенное время Ф. не мог физически явиться.
Так, 22 января 2005 г. Ф. была направлена повестка о явке к следователю к 9 час. 21 января 2005 г., которая, судя по штемпелю на конверте, поступила на почту для вручения её Ф. 1 февраля 2005 г. В этот же день, т.е. 1 февраля 2005 г., Ф. отправил следователю уведомление о причинах своей неявки 21 января 2005 г. Однако 25 января 2005 г. следователем уже было вынесено постановление о его приводе, а затем 10 февраля 2005 г. было вынесено повторное постановление о его приводе на 14 февраля, а 15 февраля 2005 г. было вынесено постановление о розыске Ф. Несмотря на то, что Ф. никуда не скрывался и оснований для его розыска следствие не имело, Ф. и его семья очень тяжело перенесли все неприятности, связанные с процедурой неправомерного розыска Ф.
Если учесть, что такой произвол творился в отношении действительного члена Российской Академии электротехнических наук, доктора электроники, то кто поверит всем рассуждениям в средствах массовой информации о том, что прокурорским надзором осуществляется защита прав и свобод человека и гражданина?Ф. верил, но его неоднократные заявления и жалобы в прокуратуру, включая и Генеральную прокуратуру РФ, заканчивались тем, что все обращения Ф. возвращались к тем, на чьи неправомерные действия (бездействия) и решения он жаловался. О каком авторитете и необходимости прокурорского надзора при таких обстоятельствах можно рассуждать?
Так, прокурор района уведомил Ф. о том, что факты, изложенные в обращениях на имя Генерального прокурора РФ неоднократно проверялись и каких-либо нарушений норм УПК РФ в ходе расследования уголовного дела допущено не было. Осознав в полной мере, что в реальной действительности может единая федеральная централизованная система органов прокуратуры, осуществляющая от имени Российской Федерации надзор за исполнением законов и соблюдением Конституции РФ, Ф. все надежды, по защите своих прав, Ф. стал связывать с ведомственным контролем, полагая, что если он осуществляется десятками тысяч чиновников, обязанных контролировать деятельность своих подчиненных, то они обязаны принимать меры по защите его прав. Ф. сообщил в Следственный комитет Министерства внутренних дел России о всех неправомерных действиях творимых в отношении него следователями.
Последовали ответы из разных ведомств. Так, начальник следственного управления прокуратуры прислал Ф. уведомление, что в настоящее время оснований для принятия мер прокурорского реагирования в отношении следователей не имеется. Заместитель начальника Следственного управления уведомил Ф. о том, что в действиях следователей об объявлении в отношении его привода и розыска, нарушений уголовно-процессуального законодательства не выявлено.
Ещё более категоричным был прокурор района, в чьи обязанности входила проверка законности решений, принимаемых органами, осуществляющими предварительное следствие. В своем уведомлении прокурор указал, что постановление о приводе и розыске Ф. законны и соответствуют нормам ст. 113 УПК РФ, что на неоднократные вызовы к следователю Ф. не являлся, уважительности причин неявки к следователю и подтверждающих это документов не представлял. Решение следователя о розыске Ф. как обвиняемого обоснованно. Каких-либо нарушений норм УПК РФ в ходе расследования данного уголовного дела не допущено.
Вот так работники правоохранительных органов отреагировали на проверку, которая была проведена Следственным комитетом при МВД России и выявила волокиту и нарушение норм УПК РФ. Почему стало такое возможным? Почему прокурор, надзирающий за законностью по уголовному делу не желал считаться с тем, что само уголовное дело в отношении Ф. было возбуждено без отмены постановления следователя прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела? Почему прокурор достоверно зная о причинах неявки Ф. к следователю 21 января 2005 г., при всей очевидности и доказанности чиновничьего произвола и явного противодействия целям обеспечения верховенства закона, письменно заявляет, что и привод и розыск Ф. были законными?
Трудно поверить в то, что должность прокурора занимает человек, который чего-то недоучил. Если прокурор, зная достоверно требования закона по данной ситуации, заведомо не считался с его требованиями, нарушал его, то делать он это мог только будучи уверенным в том, что его должностные злоупотребления останутся безнаказанными. В этой связи требует ответа вопрос, а почему в данной ситуации не сработала единая федеральная централизованная система органов прокуратуры? Почему обжалование неправомерных действий (бездействий) и решений к вышестоящим прокурорам не обеспечило верховенства закона, не обеспечило защиты прав и свобод Ф.?
Да, мог появиться в этой единой федеральной централизованной системе органов прокуратуры один недоучка либо исполняющий чью-то злую волю прокурор, но почему же тогда иные прокуроры этой единой централизованной системы, к которым поступали заявления Ф., не принимали никаких мер по обеспечению верховенства закона, защиты прав и свобод Ф.? Почему произвол, творимый одним сотрудником прокуратуры, не замечался иными, вышестоящими в этой системе органов, прокурорами?
Случай с Ф., к сожалению, типичен для сегодняшнего надзора и это дает основание полагать, что не всё в этой единой федеральной централизованной системе органов прокуратуры надлежащим образом отлажено. Действующий в настоящее время надзор может сколь угодно заявлять о целях обеспечения верховенства закона, защите прав и свобод человека и гражданина, но, как показывает случай с Ф., на деле даже и не стремится к достижению этой цели, отправляя все жалобы тому, чьи неправомерные действия (бездействия) и решения обжалуются.
От такого надзора больше беды, чем защиты для граждан, а также страдает авторитет органов прокуратуры, где трудится немало честных, знающих свое дело людей.
Действительный член Российской Академии электротехнических наук Ф., оказался человеком настойчивым. Пытаясь противодействовать творимому в отношении него произволу, он повторно обратился с заявлением в Генеральную прокуратуру РФ, с целью заставить централизованную систему органов прокуратуры работать в соответствии с предписаниями ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации». История начала повторяться, но выглядела уже издевательством над Ф. Прокурор отдела Генеральной прокуратуры РФ уведомил Ф., что его жалобы направлены опять тем же лицам, на чьи действия (бездействия) и решения он жаловался, и что они дадут ему ответ на принятые по жалобе решения. Те же лица ответили Ф., что его обращение в Генеральную прокуратуру РФ рассмотрено с изучением материалов уголовного дела, которое было возбуждено прокуратурой по признакам ч.3 ст. 129 УК РФ законно и обоснованно. Выводы, изложенные в ответе прокурора района являются обоснованными.
Убедившись в полном бездействии прокурорского надзора на всех уровнях единой федеральной централизованной системы органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации, получив в очередной раз отписки от прокуроров всех уровней о том, что беззаконие, творимое в отношении Ф. и есть настоящая законность, Ф. обратился в суд. Судья, рассмотрев 21 февраля 2006 г. жалобу Ф. и представленные суду материалы пришел к следующим выводам. Ф. является обвиняемым по уголовному делу, возбужденному в отношении него по признакам преступления, предусмотренного ч. З ст.129 УК РФ. 20 октября 2004 года ему впервые было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. З ст. 129 и ч.2 ст.306 УК РФ, после чего он допрошен в качестве обвиняемого, но в соответствии со ст.51 Конституции РФ от дачи показаний отказался. В тот же день в отношений него была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Согласно ч. 4 ст. 173 УПК РФ, повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению в случае его отказа от дачи показаний на первом допросе может проводиться только по просьбе самого обвиняемого.
Из материалов уголовного дела следует, что 20 октября 2004 года следователем обвиняемому Ф. под роспись была вручена повестка о вызове на допрос на 29 октября 2004 года. 15 января 2005 года им же вновь была направлена обвиняемому повестка о вызове на допрос на 21 января 2005 года.
В вызовах обвиняемого на допрос от 12 августа 2005 года на 19 августа 205 года и от 26 августа 2005 года на 08 сентября 2005 года указывалось, что ему будет предъявлено новое обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. З ст. 129 УК РФ.
В соответствии с требованиями ч.1 ст. 171 и ч.ч.2, 6 ст.172 УПК РФ, при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления, выносится постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого. Следователь извещает обвиняемого о дне предъявления обвинения. В случае неявки обвиняемого в назначенный следователем срок, обвинение предъявляется в день фактической явки обвиняемого или в день его привода.
Поскольку новое постановление о предъявлении обвинения Ф, было вынесено лишь 03 ноября 2005 года, то в силу требований ч .4 ст. 173 УПК РФ вызовы обвиняемого на допрос при отсутствии его ходатайств об этом и отсутствия в материалах дела нового постановления о привлечении в качестве обвиняемого судья находит необоснованными.
Обсуждая доводы заявителя о незаконности действий следователя о применении к нему привода, как меры процессуального принуждения, судья приходит к следующим выводам.
Поскольку следователем и начальником отделения СО был нарушен предусмотренный законом порядок вызова обвиняемого на допрос, то и применение к нему иных мер процессуального принуждения, в том числе привода, для обеспечения его явки к следователю в период с 21 января до 03 ноября 2005 года является необоснованным.
Кроме того, судья при проверке доводов Ф. также учел и следующие обстоятельства.
В соответствии с требованиями ч.4 ст.172 и ст. 188 УПК РФ, обвиняемый, находящийся на свободе, извещается о дне допроса повесткой, которая вручается под расписку или передается с помощью средств связи.
По смыслу ст.ст. 111 и 113 УПК РФ, привод, как мера процессуального принуждения к обвиняемому может быть применен лишь в случае его неявки по вызову без уважительных причин.
Поскольку обвиняемый постоянно проживает за пределами места проведения предварительного следствия, то следователь при его вызове к месту проведения следственных действий должен был принять во внимание как место нахождения обвиняемого, так и способ его вызова, предоставив реальный срок для получения извещения и явки по вызову.
Направление повестки обвиняемому 22 января 2005 года почтой в Московскую область с вызовом его на допрос 21 января 2005 года судья считает нереальным сроком для явки по вызову.
Направление уведомления и повестки о вызове на допрос от 12 августа 2005 года почтой в Московскую область с вызовом на 19 августа 2005 года судья также считает нереальным сроком для явки в г. Чебоксары.
Данное обстоятельство также подтверждается представленными защитником заявителя копией письма Ф, от 26 августа 2005 года и копией конверта с оттисками штемпеля отделения связи о получении почтового отправления в г.Мытищи 26 августа 2005 года.
Из представленных защитником дополнительных материалов следует, что обвиняемый Ф. постоянно письменно сообщал о полученных от следователя уведомлениях и повестках, указывал уважительные причины невозможности явки по вызовам и прикладывал к своим сообщениям копии оправдательных документов.
Так повестка от 10 декабря 2005 года о вызове Ф, на допрос на 26 декабря 2005 года согласно представленного защитником конверта с оттисками штемпеля отделения связи о получении почтового отправления в г.Мытищи была получена лишь 27 декабря 2005 года. Защитник получил такое уведомление только 28 декабря, что также подтверждается представленными им документами.
В связи с этим судья считает, что обвиняемый не уклонялся от явки по вызовам к следователю без уважительных причин, а потому вынесенные следователем и начальником отделения СО постановления о приводе обвиняемого от 25 января, 10, 12, 14 февраля и 12 сентября и 27 декабря 2005 года являются незаконными и необоснованными.
Из материалов уголовного дела следует, что следователем не были приобщены указанные сообщения Ф, и его защитника о невозможности явки по вызовам и имевшихся у них уважительных причинах неявки. Данное обстоятельство, по мнению судьи, следователь умышленно использовал для придания обоснованности принятых им решений о приводе обвиняемого, его розыске и приостановлении производства по делу, что также является незаконным.
В случае, если обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено следователь на основании п.2 ч.1 ст.208 УПК РФ вправе приостановить предварительное следствие и в соответствии со ст.209 УПК РФ объявить его в розыск,
В постановлениях начальника от 12, 14 февраля, а также 31 декабря 2005 года о приводе обвиняемого Ф. в обоснование принятого решения указано, что обвиняемый не является на допросы, несмотря на неоднократные вызовы.
Однако прокурором не представлены доказательства того, что Ф, надлежащим образом извещался о вызовах на допрос и не являлся без уважительных причин. Представленные защитником обвиняемого доказательства о своевременном уведомлении обвиняемым и его защитником о причинах неявки по вызовам прокурором не опровергнуты.
Кроме того, судья находит не реальным исполнение постановления от 14 февраля 2005 года о приводе обвиняемого на допрос на 15 февраля 2005 года, а также от 27 декабря о приводе на допрос на 29 декабря 2005 года с учетом времени, необходимого для поездки из г. Чебоксары в г.Мытищи и обратно любым видом транспорта.
Поскольку обвиняемый Ф. в письменном виде регулярно сообщал следователю о причинах своей неявки по вызовам, указывал адрес своего места жительства, домашний и мобильный телефон, то судья приходит к выводу о том, что обвиняемый не скрывался от органов следствия, в связи с чем постановления о его розыске от 15 февраля, 12 сентября и 31 декабря 2005 года являются незаконными и необоснованными.
Защитником заявителя судье представлены ксерокопии розыскных заданий от 19 и 28 апреля 2005 года, в которых предлагается задержать Ф. в связи с его розыском.
В соответствии со ст. 210 УПК РФ в случае обнаружения разыскиваемого обвиняемого он может быть задержан и в соответствии с п.4 ч.1 ст. 108 УПК РФ в отношении него может быть избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Данные меры существенно нарушают гарантированные Конституцией РФ и УПК РФ права обвиняемого, который на самом деле не скрывается от органов предварительного следствия.
Прокурором не представлены судье доказательства того, что обжалуемые постановления кем-либо отменены. В связи с этим судья считает, что указанные постановления могут повлечь для заявителя последствия, предусмотренные в ст.ст.108 и 210 УПК РФ. Суд установил, что постановление о приостановлении предварительного следствия от 31 декабря 2005 года до настоящего времени не отменено. В этом постановлении содержится поручение о розыске обвиняемого Ф.
В связи с этим судья считает, что указанное постановление может повлечь для заявителя последствия, предусмотренные в ст.ст.108 и 210 УПК РФ и причинить ущерб его конституционным правам и свободам. Так в действительности и произошло. В марте 2006 г. законопослушный действительный член Российской Академии электротехнических наук, доктор электроники Ф. был задержан, когда прокуратура уже официально признала, что он не только не уклонялся от следствия, но и в его действиях нет состава преступления и он имеет право на реабилитацию.
Суд пришел к выводу, поскольку обвиняемый Ф. не скрывается от органов предварительного следствия, то данное постановление является незаконным.
Принимаемые должностными лицами постановления в соответствии с ч.4 ст.7 УПК РФ должны быть законными, обоснованными и мотивированными.
Обжалуемые постановления о приводе и розыске обвиняемого Флоренцева С.Н., нарушают гарантируемые Конституцией РФ его право на свободу, а постановление о приостановлении предварительного следствия по основанию, что обвиняемый скрылся от следствия, - право на доступ к правосудию. Таким образом, суд постановил признать незаконными и необоснованными действия следователя и начальника отделения по вызову Ф. на допрос в качестве обвиняемого с 21 января до 03 ноября 2005 года, а также постановления указанных лиц о приводе обвиняемого Флоренцева С.Н. от 10,12, 14 февраля и 27 декабря 2005 года, объявлении его розыска от 15 февраля, 12 сентября и 31 декабря 2005 года, а также постановление от 31 декабря 2005 года о приостановлении предварительного следствия по делу и обязал прокурора устранить допущенные нарушения закона. Если судья района сумел так грамотно разобраться в том произволе, что творили на протяжении более чем двух лет в отношении Ф., то что же мешало хоть кому-то из единой федеральной централизованной системы органов прокуратуры, поступить точно также с жалобой Ф.? Не хочется верить, что во всем виновата профнепригодность тех, кто работал с жалобами Ф.
Возможно виновата единая федеральная централизованная система, которая однажды выработав у работающих в ней сотрудников определенные стереотипы поведения, иначе действовать им и не позволяет. Но это предположение тогда дает основания полагать, что действующая в настоящее время система органов прокуратуры не нацелена на обеспечение верховенства закона, единство и укрепление законности, защиты прав и свобод человека и гражданина. Тогда кому и зачем такая система органов прокуратуры, содержащаяся на налоги граждан, нужна? Тем более, что и при доказанности бездействия прокурорского надзора судом, прокуроры пытаются показать свою «правоту» и не считаясь с выводами суда.
С решением суда не согласился прокурор района. Он принес кассационное представление, в котором указал, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. Анализ доводов, изложенных в кассационном представлении, свидетельствует о том, что прокурор не желает считаться с требованиями Конституции РФ, федеральных законов и собранными по делу доказательствами.
Достоверно установлено, что 20 октября 2004 г. Ф. было предъявлено обвинение без участия адвоката, с которым у него было соглашение, и от услуг которого он не отказывался.
Такие действия являются неправомерными. Ими были нарушены гарантированные Конституций РФ (ст. 46, 48) права и свободы Ф., а также требования ст. 1,7,16,37,47,50,51,172 УПК РФ. Поэтому и избрание Ф. меры пресечения в виде подписки и невыезде и надлежащем поведении, как производной от незаконного Ф. предъявления обвинения, без обязательного участия адвоката, является мерой неправомерной.
Разве надзирающий за расследованием дела прокурор всего этого не знал?
Ф., как законопослушный гражданин, каждый раз своевременно являлся к следователю, либо незамедлительно сообщал ему о причинах неявки в назначенное для него время.
Никаких препятствий производству по неправомерно возбужденному в отношении Ф. делу и неправомерно предъявленному ему обвинению он не чинил. Строго в соответствии с Законом Ф. обращался в различные инстанции, требуя только соблюдения Законности.
Жалобы Ф. неоднократно рассматривал и прокурор района, который, несмотря на всю очевидность творимого в отношении Ф. произвола, каждый раз уведомлял Ф. о том, что никаких нарушений требований УПК РФ по делу нет.
Сомневаться в том, что прокурор не знает или неверно понимает действующее в России законодательство, у Ф. не было никаких оснований. Тогда почему он на протяжении двух лет не замечал явных и грубейших нарушений Закона?
Рассуждения прокурора о явке Ф. к следователю «в другой день», если он не мог прибыть даже по уважительным причинам в назначенный день, не соответствуют требованиям ч.4 ст. 172 и 188 УПК РФ.
Это к теще на блины Ф. мог явиться на «другой день», а вызов его на допрос к следователю четко и однозначно прописан в Законе.
В соответствии с требованиями ст. 1 УПК РФ этот порядок является обязательным не только для Ф., но и для следователей и прокурора. Поэтому суждения прокурора о том, что Ф. продолжал оказывать препятствия проведению расследования, приводя в свое оправдание причины неявки именно в указанный в повестке день, не соответствуют порядку уголовного судопроизводства. Признавая факт того, что Ф. своевременно направлялись следователю уведомления о причинах его неявки, в указанный в повестке день, надзирающий за следствием прокурор, не желает считаться с тем, что повторный допрос Ф. по тому же обвинению мог проводиться только по просьбе Ф. (ст. 173 УПК РФ).
А именно для повторного допроса, как это прямо указано в самой повестке, Ф. вызывался на 21 января 2005 г., которая почему-то только 22 января 2005 г. была направлено из г. Чебоксары, а получил её Ф. только 01 февраля 2005 г., уведомив об этом следователя. И это его уведомление уже 10 февраля 2005 г. было получено дежурным по РОВД Московского района г. Чебоксары.
Однако, не имея никаких сведений о получении Ф. повестки о вызове на 21 января 2005 г., следователь уже 25 января 2005 г. вынес постановление о его приводе на 31 января 2005 г. Имея 10 февраля 2005 г. уведомление о причинах неявки Ф. к следователю, 10,12,14 февраля 2005 г. неправомерно выносятся ещё три постановления о его приводе, а 15 февраля 2005 г. его без всяких законных оснований объявляют в розыск.
Весь этот произвол происходил на протяжении более двух лет под неусыпным надзором прокуроров, входящих в единую федеральную централизованную систему органов прокуратуры, которые в соответствии с положениями п.7 и 10 ст. 37 УПК РФ был уполномочены противодействовать этому произволу. Почему прокурорский надзор не только бездействовал, но и убеждал Ф., что все действия следователей законны?
Статья 111 УПК РФ определяет, что в целях обеспечения установленного УПК РФ порядка уголовного судопроизводства следователь вправе применить был к Ф. привод. Но Ф. все требования закона о его вызове к следователю исполнял. Незамедлительно уведомлял о причинах неявки, и эти причины были уважительными. Почему тогда нарушаемый следователями порядок неправомерного вызова Ф., привода и розыска не был отменен ни одним из централизованной системы органов прокуратуры надзирающими за следствием прокурорами? Анализ кассационного представления прокурора ещё раз убеждает, что он игнорировал требования Конституции РФ и федеральных законов, осуществляя надзор за расследованием уголовного дела. Если бы им соблюдались требования Закона, возможно следователи не решились бы на предъявление Ф. незаконного и необоснованного обвинения без участия адвоката, а также на незаконный привод и объявление Ф. без законных оснований трижды в розыск. Доводы, изложенные в кассационном представлении, со всей убедительностью доказывают, что произвол, длившийся в отношении Ф. почти три года, произошел и по вине прокурора района. Все это свидетельствует о том, что не подчиняющийся требованиям Конституции РФ и федеральным законам, прокурор не способен осуществлять государственный надзор за исполнением законов. Но все это свидетельствует и о том, что сложившаяся сегодня в России единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением законов, ничего сделать с таким чиновником не могла. Вся эта грустная история закончилась тем, что прокурор района вынужден был отозвать свое кассационное представление, так как Ф.в третий раз обратился в Генеральную прокуратуру РФ и на личном приеме в Генеральной прокуратуре РФ, убедительно, с предъявлением судебных решений, доказал о творимом в отношении него произволе и бездействии прокурорского надзора. 03 марта 2006 г. Заместитель прокурора Чувашской Республики ст. советник юстиции А.И. Григорьев вынес постановление о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) в отношении Ф. по основанию, предусмотренному п.2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть за отсутствием в действиях Ф. состава преступления, и в соответствии со ст. 134 УПК РФ за ним признано право на реабилитацию.
Таким образом, после активной и изнурительной защиты Ф., длившейся более трех лет, надзирающая за исполнением законов прокуратура, была вынуждена согласилась с тем, что обвинять Ф. 20 октября 2004 г. в тех преступлениях, что были указаны в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, не было никаких законных оснований, а значит и объявлять его в розыск.
25 мая 2007 г. Совет Федерации одобрил Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ и Федеральный закон « О прокуратуре Российской Федерации», который вступит в силу в сентябре 2007 г.
Анализ вносимых изменений дает основания полагать, что они мало, что улучшат в сложившейся сегодня единой федеральной централизованной системе органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор, а это значит, что подобный произвола, что был с Ф. может повториться. Тем более, что осуществлять его продолжают все те же лица, которые более трех лет убеждали Ф. в том, что все творимое в отношении Ф. беззаконие и есть исполнение законов, действующих на территории Российской Федерации. Только у них сегодня за их «ратный труд» и званий стало побольше и должности повыше.
Как они будут обеспечивать верховенство закона, защищать права и свободы человека и гражданина, уже известно.
19 июля 2007 г.
В. Осин,
адвокат, кандидат юридических наук.
журнал "Адвокат", 2007 г. № 10, стр 21-26